Дочку в садике озадачили сочинить сказку, новогоднюю. Сидя на работе, щёлкал по клавишам и вот результат этого щёлканья.
Новогодняя сказка. Крупные хлопья снега, медленно кружась, ложились на ветви сосен и елей, укрывая их белым одеялом, на голые кусты, превращая их в избушки невиданных существ и на землю, становясь чистейшим белым ковром. Яркая полная луна озаряла всё это своим холодным белым светом, отчего становилось в ночном лесу ярко, как днём. Было так тихо, что если внимательно прислушаться, то можно было услышать, как поют снежинки, кружась в своём весёлом хороводе. Лес спал. Спали и все прочие лесные обитатели: белки в тёплых дуплах, зайцы, лисы и волки в глубоких норах, а все птицы, оставшиеся и не улетевшие в тёплые края на зимовку, в своих гнёздах. Приближалась полночь. Но вот подул лёгкий ветерок и сдунул снежную шапку с верхушки самой высокой ели, и пока она падала с ветки на ветку, превратилась в снежный ком, который, упав на землю, не рассыпался, а покатился дальше, вниз по склону пригорка, на котором и росла красавица ель. Он катился всё быстрей и быстрей и становился всё больше и больше. Скатившись с холма, снежный ком выкатился на середину замерзшего лесного озера и закрутился на месте, разбрасывая во все стороны комья снега. За всем этим странным действом молчаливо и пристально наблюдал старый ворон. Наверно он был единственным, кто не спал в эту ночь. Возможно, его мучила бессонница, как и других стариков, но, по правде сказать, он специально сидел на этой ветке с самого вечера и ждал. И похоже, что он дождался своего часа, ибо когда ком, наконец, остановился, то на льду уже не было бесформенного снежного шара, а стоял старец с длинной белой бородой, в длинном белом тулупе и в белой меховой шапке. - Ну наконец то, - ворчливо прохрипел ворон, расправил свои огромные крылья и плавно спланировал к старцу на плечо. – Я уже почти замёрз, пока тебя ждал. Вон смотри, лапки совсем не гнутся. -Здравствуй, Тимофей, и я рад тебя снова видеть! – Улыбаясь от радости встречи со старым другом, ответил старец, совсем не обращая внимания на ворчливое настроение старого ворона. – Что нового произошло, пока меня не было? -Да ничего нового, все, как и всегда. – Всё так же ворчливо поведал Тимофей. -А что внучка моя, Снегурочка? Где она? Не молчи, старый друг, отвечай! – Старец встрепенулся и заозирался по сторонам, будто высматривал кого среди деревьев. -Э-эх… - Глубоко вздохнул ворон. -Что? – Встревожено спросил старец. – Что с ней? Говори, не медли! -Да что говорить то… - Не зная как начать рассказ, ворон грустно вздохнул, и с его глаз покатились слёзы, которые на морозе сразу превращались в ледяные капельки и со звоном падали на лёд озера. – Растаяла наша красавица! Обернулась облачком, а потом пролилась тёплым дождиком и схоронилась вот в этом самом озере. - Ай-яй-яй! Да как же это могло случиться то? – Запричитал старец и в расстройстве закачал головой. - Дак девчонки то деревенские устроили попрыгушки через костёр, ну и наша стрекоза возьми и сигани за ними в след. Да только позабыла она, что из снега рождена, вот и сгинула почём зря. – Тимофей уже вовсю рыдал. -Да, нехорошо получилось, только чего горевать то? – Старец повеселел и засмеялся, отчего старый ворон вспорхнул с его плеча и отлетел снова на ветку ели. -Ты что, старый, совсем чувств лишился? Али тебе не жалко внучки своей? – От негодования Тимофей захрипел ещё сильней и было не понятно, то ли он говорит, толи он каркает. -Да полно, полно, друже, угомонись. Как же мне не жалко? Ещё как жалко, да только что переживать то по-пустому? А ну ка, где мой посох морозильный? Старец поднял вверх правую руку и притопнул по льду ногой. В тот же миг в небе блеснула ярко одна звездочка, и полетели вниз. По пути к ней присоединялись другие звёздочки, и теперь казалось, что по ночному небу летит стрела, ярко горя и переливаясь в лунном свете. Прошло еще несколько секунд, и в руку старца опустился хрустальный посох, весь украшенный витиеватыми узорами, а венчала его алмазная звезда. Взявшись двумя руками за посох, старец стал вырисовывать на льду окружность и что-то бормотать себе в бороду. Спустя некоторое время на середине озера образовалась круглая широкая прорубь, а из неё маленькими фонтанчиками стала выплёскиваться вода. Замерзая на морозе, вода стала превращаться в огромную сосульку, растущую из озера. И вот когда её высота достигла роста самого старца, он перестал выводить круги посохом и подошёл к сосульке. Он подул на нее, и сосулька стала таять. Капелька за капелькой вода тонкими струйками стекала снова в озеро, но она не вся таяла. Словно искусный мастер вырезает из дерева фигурку, вода вытачивала в сосульке очертания головы, лица, плеч, рук и, в конце концов, на льду озера вместо бесформенной сосульки оказалась девушка, но не живая, а ледяная. Тогда старец взмахнул своим посохом и снег, лежавший на берегах озера, закружился, заискрился в лунном свете и окутал собой ледяную фигуру. Он взмахнул посохом снова и поднявшийся ветер смёл лишний снег, оставив после себя стоящую на льду девушку, одетую в белый соболий полушубок с муфточкой. На ногах сапожки белые с хрустальными пряжками, а на голове венец переливается самоцветами. -Снегурочка, внученька. – Тихо позвал старец. Девушка открыла глаза, словно от долгого сна, и, увидев перед собой дедушку, бросилась к нему в объятия. - Здравствуй, дедушка! Как же я по тебе соскучилась. – Она прижалась к его груди, а он ласково гладил её по волосам, отчего они всё ярче сияли в лунном свете. -Кхе-кхе. – Кашлянул сидящий на ветке ворон Тимофей. – Я несказанно рад, что всё так обернулось, но может не стоит забывать, какая сегодня ночь? -А какая сегодня ночь, Дедушка Мороз? – Спросила Снегурочка у старца. -Внученька, ты что? Шутишь, али притворяешься? – Дед Мороз недоумённо смотрел на внучку. -Вот, молодёжь пошла, Ничего не помнят! – Засмеялся на ветке Тимофей. – Сегодня ж канун Нового Года! - Дедушка, а где же твои сани? На чём же ты подарки повезёшь? – Обеспокоенно спросила Снегурочка у Дедушки. - Ох, дурья моя голова! Про сани то я и забыл. -Всё-то мне за тебя думать надо. – Снова прокаркал с ветки ворон. – Не переживай, Мороз, здесь твои сани и кони вороные. Только свистни и примчатся. -Ай, спасибо, тебе Тимофей. Низко кланяюсь. – И Дед Мороз вместе со Снегурочкой поклонились старому ворону. Дед Мороз по-молодецки залихватски свистнул, и ночную тишину леса пронзило бодрое ржание скакунов. По ночному леса без дороги мчалась тройка белых лошадей запряжённых в резные сани. Вздымая снег, который клубился позади, она выскочила на пригорок и спустилась вниз на лёд озера, где их поджидал Дед Мороз со Снегурочкой. -Здравствуйте, мои вороные, здравствуйте други мои добрые. – Здоровался с каждым конём старец. – Готовы ли вы послужить делу доброму? – На что кони кивали и били копытом в лёд. – Ну, что? Тогда в путь? -В путь, дедушка! – Подтвердила Снегурочка и запрыгнула в сани. Следом поднялся и Дед Мороз. Уселся, взял вожжи, и уже собрался было пустит коней вскачь, но остановился. -Тимофей, лети-ка сюда. – Сказал он ворону, и когда тот подлетел и уселся на сани, продолжил. – Прости меня, старый друг. Совсем я на старости лет память то потерял. Про друга то старого чуть было не забыл. Вот тебе и твоим птенцам подарки от Деда Мороза на Новый Год и в благодарность за дружбу твою верную и за службу бескорыстную. Дед мороз достал из мешка несколько мешочков с подарками и вложил их в клюв ворону. Он не знал, что в них лежит, но знал, что они обязательно понравятся маленьким воронятам. Старый ворон в благодарность кивнул, взмахнул огромными крылами и улетел глубоко в лес, а Снегурочка долго махала ему вслед рукой, пока он не скрылся за верхушками деревьев. -Но! Залётные! – Крикнул Дед Мороз и кони понеслись по белому ковру снега. На вершине холма они оторвались от земли и поскакали по небу, унося Деда Мороза и внучку его Снегурочку туда, где их ждут дети и те, кто до сих пор верит в Новогоднюю сказку и чудеса, которые творятся в эту сказочную ночь.
Это талант так просто "щелкать по клавишам"
Как победить группировку? Ни в коем случае не нападать внезапно! Надо ей объявить войну за месяц. И она сама себя замучает подготовкой!
Наткнулся на работу знакомого всем нам Konvoira, и вот что то цепануло, что ли...
Собачья жизнь! Да как же всё достало! Живём как псы, грызём друг-другу глотки. Не люди мы. И человечности в нас не осталось, И состраданье променяли на склянку горькой водки. Скажи на милость, Зона, что с нами здесь случилось? Ответь нам честно, от чего все озверели? Порой мне кажется, что разум просто отключили, И волчью шкуру на нас на всех одели. И в этой шкуре, клацая на всех клыками, Скребём мы брюхом по язвенным твоим просторам. Стараясь выжить, мы огрызаемся, играя желваками, Но не догадываясь, каких из нас вскормила ты "шестёрок". Мы думаем, что к лучшей жизни ищем верный путь. Мы землю роем в поисках его, а что в итоге? Мы день за днём стараемся пожить ещё чуть-чуть, И проживём, и день и два! Ведь кормят волка ноги!
добрая кошка и коту приятна
В апреле Сашка ФОТОГРАФ создал тему конкурс посвящённую 30летней године трагедии на ЧАЭС. Я сразу согласился и даже начал писать, но что-то тогда мысля не шла абсолютно, да и ошеломляющие стихи братьев просто реально выбили из калеи. Но я не закинул начатое , а потихоньку, почти что строчка в день продолжал вымучивать и вот сегодня вроде как закончил. Не судите строго и простите с опозданием на полгода...
Костры Зоны. Шли трое сталкеров по Зоне поздно ночью. Лишь свет луны да отблеск звёзд им освещали путь. Но этот слабый свет проигрывал тьме в клочья, Да и усталость им шептала «надо отдохнуть». В ночной тиши толи почудилось, толь показалось, Костёр мелькнул среди деревьев и кустов. И обменявшись взглядами, поразмыслив малость К огню шагнули, не отнимая пальцев от курков. Костёр был слаб, но с каждым шагом разгорался И становился ближе, ярче и светлей. Он словно феникс заново рождался, Даря надежду, веру для людей. Лишь подойдя вплотную парни увидали, Что старый дед в угольях палкой ворошит. Он безоружен был, ну и они оружие убрали Ведь одинокий дед троих не устрашит. -Привет старик, позволь к огню, погреться? А мы уж как-нибудь отблагодарим тебя. -Да ладно, вам троим там в темноте тереться, Садитесь, коль пришли, костёр не для одного меня. Стянув мешки и автоматы с плеч они расселись. Старик смотрел на них, они на старика. Лицо в морщинах, с бородой. Глаза блестели, Но взгляд был цепким, хоть смотрел не свысока. -Послушай, дед, ты бродишь тут давно? - Достав бутылку водки из мешка старшой спросил. -Да как сказать... – ответил дед, взглянув на пацанов, -Уж тридцать лет, считай. Почти что старожил. Все трое как сидели замерли на месте. Ведь получалось, что старик здесь с самого начала И должен был им быть не безызвестен, Но только внешность вся его не вспоминалась. - Послушай дед, а как зовут тебя, ведь имя есть? Спросил тогда второй, что был моложе всех. - А то, без имени нельзя, Матвеичем все кличут здесь. Ходить без имени по Зоне страшный грех. - Тогда скажи на милость, как вышло так Что про тебя мы не слыхали ни баек, ни рассказов? Про старожил, войди в любой кабак Наслушаешься вдоволь брехни и прочих сказок. Возьми того ж Семецкого, он помирал мильёны раз И даже говорят, что видели его из многих единицы. - И вы из их числа, он вас троих однажды спас. - Сказал старик, заставив троицу реально удивиться. -Вы помните тот день, когда ещё совсем зелёными Решились вы в глубь Зоны на подвиги отправиться? А помните вы сталкера пред вами в прах испепелённого? Он в жарку влез, чтоб вам в неё не вляпаться. Спасает души тех, кто чист ещё в мышлениях своих. Приходит он на помощь, когда уже нет сил бороться. За сталкеров, ещё зелёных, не опытных и молодых, Он в аномалию войдёт, или на мине подорвётся. Такой удел, спасать людей ценой своею жизни Он выбрал вместо бренных богатства или славы. И Монолит в душе увидел, что помысел безукоризнен, И даровал ему бессмертность, другим во благо. Дед замолчал, он снова палкой угли поправлял И пламя вновь без дров заполыхало. И свет костра, он словно внутрь проникал, А всё нечистое оттуда выползало. - Есть множество других легенд и кроме Юры, И вот одна из них сейчас вам греет душу. Костёр сей - памятник, своеобразная скульптура Тому, кто здесь погиб, когда четвёртый был разрушен. Вот свет огня - то есть души чистейшие мотивы, А жар его – то сердца жар, подобно домне. Ни дождь стеной, ни ветра бурные порывы Не смогут затушить костёр пока мы будем помнить. Старик умолк, вздохнул и снова палкой угли взворошил. Один из сталкеров разлил по кружкам поровну остатки. - Скажи, отец, кто у тебя лежит здесь, кого ты схоронил? - Сынка свово. – И деда поразила сталкера догадка. - Тогда давай помянем всех, чьи души нам тепло дают, Чей жар сердец нам выжить в Зоне помогает. – Парни поднялись, и так стояли несколько минут, Потом отпив всего глоток остатки в пламя выливают. Огонь возрос до их голов и словно каждого обнял. Он полыхал так ярко, но жар его людей не обжигал. Старик сидел и молча наблюдал. Он точно знал, Что этих трёх парней счастливый ждёт финал. Теперь, когда они познали одну из тайн Зоны, Теперь, когда они окрещены одним огнём, Их души и сердца не будут столь ожесточённы, А разум их не будет корыстью сломлён. С утра они простились и дальше по маршруту. Они шагали молча, и каждый думал о чём-то о своём. А у костра сидел старик в фуфайку старую укутан И парень в форме с красными погонами и в званье рядовой.
kapa, варежки обалдеть какие красивые прям самой такие захотелось,но вязальщик из меня плохой раньше детям немного вязала сейчас давно забросила. Я помню!Я горжусь!
Мара, поддерживаю полностью, kapa передай супруге что варежки классные и она у тебя умница. Сам люблю рукавицы и перчатки одеваю только когда сильно нужно.